Литература

"Так это было.
Смоленский
комсомол 1960-80
годов в воспоминаниях
современников"

Дети и молодёжь
Смоленщины
1920-1930-е годы

Спонсоры музея истории молодежного движения

Выражаем огромную благодарность людям, которые приняли и принимают участие в жизни музея и комплектации его фондов.

 

Предлагаем Вашему вниманию воспоминания Михаилу Владимировичу Чехунова и фотоматериал из его личного архива:

Михаил Владимирович Чехунов,
первый секретарь
Вяземского горкома ВЛКСМ
с 1983 по 1985 год.

КАК МОЛОДЫ МЫ БЫЛИ...

За свою жизнь я занимал много ответственных должностей. Следует признать, что во многом это произошло благодаря комсомолу. Хотя, по большому счету, в профессиональный комсомол, на освобожденную работу, я попал случайно.
Родился в Белоруссии. В деревне. Отец был трактористом, мама – сезонный рабочий. Там же я окончил школу. Учился хорошо, был октябренком, пионером и, естественно, вступил в комсомол. Эти ступени, наверное, проходили 99,9% детей, подростков в нашей стране.
После школы поступил в Смоленский филиал МЭИ. Был рядовым членом ВЛКСМ, выполнял различные комсомольские поручения, был агитатором группы. И все пять лет, начиная с первого курса, работал в стройотрядах. Организацией работы студенческих строительных отрядов (ССО) в то время занимался комсомол, поэтому именно там я получил первый серьезный опыт знакомства с ВЛКСМ.
Признаться, работа в ССО была для меня отчасти мера вынужденная. Нужно было как-то жить, ведь родители помогать не могли. А в стройотрядах, благодаря тому, что мы специализировались на монтаже зерносушильных комплексов (КЗС), были очень хорошие заработки. Мы строили в Смоленском, Починковском, Ершичском, Шумячском районах. Помню, после второго отряда я привез 800 рублей, после третьего – 1200, после четвертого – 1800. В то время это были большие деньги! (Например, рядовой инженер получал тогда 120-150 рублей в месяц).
В стройотрядах всегда была очень насыщенная жизнь. Это и спорт с традиционными спартакиадами, и фестивали, и танцы. Кроме того, работая в ССО, я хорошо узнал нашу область. До сих пор помню и просто люблю старинное село Корсаки, что на границе Брянской, Могилевской и Смоленской областей.
Оглядываясь назад, понимаю, что стройотряды – важная часть моей комсомольской биографии. Там мы получали представление о том, что такое наша область, наше народное хозяйство, наша Родина. В ССО человек проверялся. Там не сочканешь, под подушкой ничего не спрячешь, не съешь тайком. Там прививался коллективизм, чувство взаимовыручки.
Первый мой отряд, командиром которого была Лариса Ксенжонок, был самым классическим: командир, комиссар, линейки, построения, поднятие флага, форма. Форма была важным атрибутом. В то время в красивой форме стройотряда ты был «первым парнем на деревне»! Позже я был в более мобильных отрядах. Например, во втором отряде мы начинали строить базу ДРСУ в Ершичах. Потом отряд раздробили на звенья и распредели по объектам, где не хватало рабочих рук. Так мы попали в те же Корсаки, где строили КЗС, потом поехали в Сукромлю.
Запомнилось, как я познакомился с Юрием Ребриком. Забавный был случай. Он работал в областном штабе ССО и приехал с какой-то проверкой к нам на объект в Шумячи. Я был каменщиком, кирпичи клал. Он подошел ко мне и говорит: «Ну что это?! Дай покажу». Кладу ему раствор на кладку, а он взял его мастерком, да как махнул! Я как раз справа от него стоял – так весь раствор на мне и остался, на лице, на одежде. «Понял как надо?», – спросил он и пошел по своим делам.
Печально, что сегодня, когда бываешь в тех местах, понимаешь, что за прошедшее время практически ничего не изменилось. Где-то стало даже хуже. Кое-что из того, что мы строили, просто развалилось, а где-то так и стоит, как мы оставили.
После окончания вуза по распределению я попал на Смоленский электроламповый завод. Это было неожиданно. У нас с супругой Татьяной, с которой мы учились в одной группе, было приглашение во Львов, но на комиссии по распределению сказали, что специалисты нужны и в Смоленске.
Директором завода был Виктор Иванович Коренев, к сожалению, покойный ныне. Меня взяли технологом в первый цех, на вторую линию. Это сборка люминесцентных ламп. Через несколько месяцев стал старшим технологом и отвечал за технологию всей смены. Вот здесь и пригодился стройотрядовский опыт. Мне нравилась эта работа. Этот особый мир, особый коллектив, особое отношение. В цехе у нас работало порядка 1100 человек. Всего было 16 цехов, две площадки. По сегодняшним меркам, это огромный завод.
В это же время я попал на заметку к Виктору Щеголеву, секретарю заводского комитета комсомола. Вскоре ему предложили должность второго секретаря Промышленного райкома ВЛКСМ. Соответственно, нужна была замена. Не знаю, из каких соображений, но выбор остановился на мне.
Так из рядового комсомольца я стал секретарем комитета ВЛКСМ с правами райкома. На этой должности я проработал около двух лет. Было сложно. На заводе работало около 800 комсомольцев, только в первом цеху было семь комсомольско-молодежных линий. Первое после моего избрания заседание комитета комсомола я попросил провести Михаила Луковского, который уже работал в комитете штатным сотрудником и знал, в отличие от меня, как это делается.
Комсомол был хорошей школой подготовки кадров. Ты сразу входишь в особый «четырехугольник»: директор, парторг, председатель профкома и секретарь комитета комсомола. На первом же заводском заседании я оказался рядом с ними. Понятно, я ничего не мог сказать по стратегическим вопросам развития завода, но я принимал участие, получал информацию, был в курсе событий.
Очень много для комсомола значила помощь администрации. Например, пришел я как-то к В.И. Кореневу. Говорю: «Виктор Иванович, субботник надвигается, «привлеченка» нужна». «Какие проблемы! – говорит он. – Вон свалка металлолома. Я даже тебе помогу: дам мотки бракованной вольфрамовой проволоки (что в то время было очень дорогим металлоломом), резчиков. Режьте, сдавайте – все пойдет вам».
В.И. Коренев помог нам отремонтировать старую танцплощадку, где мы потом проводили молодежные мероприятия. Выделил старый лабораторный корпус для ремонта и обустройства в нем общежития для молодых рабочих. Я сам в то время проживал с тещей, поэтому очень воодушевился подобной идеей.
Работая в комсомоле, познакомился со многими людьми, которые сегодня достаточно известны в нашей области. Александр Гурин, в мою бытность член комитета комсомола электролампового завода, сегодня Генеральный директор «Смолоблгаза». Михаил Голубев работал со мной наладчиком в первом цехе, параллельно учился заочно и был начальником штаба комсомольского оперативного отряда. Сегодня он – начальник Федерального казначейства по Смоленской области. Член комитета комсомола Анатолий Ракитский, отвечавший у нас за спорт, позже стал заместителем директора завода.
Когда на Бюро обкома ВЛКСМ меня утверждали секретарем комитета комсомола завода, Первым секретарем был Валерий Атрощенков. Не знаю, запомнил ли меня Валерий Иванович, но тогда он отметил, что у него и у меня два сына, что жену он, как и я, взял из своей группы по энергоинституту. Получилась такая схожая биография. Потом переплелись и наши судьбы.
В 1980 году В.И. Атрощенков уходит из комсомола работать в Вязьму первым секретарем горкома партии. ОК ВЛКСМ возглавила Любовь Аксенова. Вскоре меня приглашают к ней и предлагают поработать в обкоме комсомола. Не знаю, кто меня порекомендовал. Может быть, Валерий Литвинов, тогда первый секретарь Промышленного РК ВЛКСМ, с которым у меня, на удивление, уже сложились хорошие отношения. Валерий Алексеевич – человек достаточно крутого характера и для многих работать с ним было делом нелегким.
Я растерялся от такого предложения: «Мне директор комнату в общежитии обещал!». «Мы тебе квартиру дадим», – говорит Любовь Ивановна. Понятное дело, я тут же согласился и стал инструктором ОК ВЛКСМ.
В 1981 году обком переехал из Дома Советов в здание на улице Ленина, что напротив магазина «Мелодия». Шикарное здание в самом центре города. В это же время меня назначают на должность зам. заведующего организационным отделом. Зав. отделом тогда был Юрий Нилкин. Мне исполнилось 26 лет.
Работа в обкоме – это уже другой уровень. Вспоминается фраза первого секретаря обкома партии Ивана Ефимовича Клименко: «У тебя может быть своя точка зрения, но у тебя должна быть и «кочка» зрения». То есть, ты со своей «кочки» далеко не на все можешь иметь правильную точку зрения, потому что, скажем так, просто еще не дорос.
Так вот, обком комсомола – это уже совсем другая «кочка» зрения. Это работа с районами, организационная, кадровая деятельность. В то время сложно обстоял вопрос приема в члены ВЛКСМ. Нас часто ругали за небольшие цифры приема. А планирование тогда было от достигнутого: в этом году принял 10 человек, в следующем прими 11. Помню, мы с Юрием Нилкиным посылали аналитическую записку в ЦК, где объясняли, что мы попадаем на второй послевоенный демографический провал, когда не родились дети тех, кто погиб в те страшные годы. Мы говорили, пытались обосновать, что так работать нельзя, это нереально.
С Юрием Нилкиным, кстати, мы дружим по сей день. Юрий – человек обстоятельный, системно мыслящий, всегда четко видящий задачу. Я был не такой. Он упорно шел к своей цели, но в то же время был очень интеллигентным и культурным человеком. Может быть, поэтому он вскоре стал Первым секретарем Гагаринского горкома ВЛКСМ, а потом и инструктором ЦК. Кстати, его родной брат тоже работал на руководящих должностях в комсомоле в Кардымовском районе.
Работая в комсомоле, мне дважды довелось в качестве руководителя групп туристов побывать в Болгарии и Румынии. Группы комплектовались из передовиков производства, сельского хозяйства, отличившихся комсомольцев. Основную часть стоимости поездки на себя брали профсоюзы, комсомол. В первой моей группе один из автобусов полностью состоял из передовиков стройотрядов. Там были: Евгений Анцупов, тогда студент-стоматолог, а теперь депутат областной Думы и известный врач; Владимир Сердюцкий, сейчас зав. отделением урологии в областной больнице, Ольга Корсак, которая сегодня возглавляет управление в областном Департаменте спорта, туризма и молодежной политики.
Вскоре я получил от обкома обещанную двухкомнатную квартиру. Шикарную по тем временам. Раньше ведь как было: если уж ты получил жилье, то, считай, решил все свои проблемы.
Как-то раздается звонок. Приглашают к Александру Капустину, который исполнял обязанности первого секретаря обкома ВЛКСМ, так как Николай Мишин был в отпуске. «Тут позвонил В.И. Атрощенков. В Вязьме нужен первый секретарь горкома комсомола». «А я тут при чем? – недоумеваю, – я только квартиру получил. У меня еще раскладушки по углам стоят. Вы что с ума сошли?» Меня успокоили, что в Вязьме мне тоже дадут хорошую квартиру. Отчетливо понимая, что дома получу отлуп, говорю, что нужно посоветоваться с женой. Но, к моему великому удивлению, Татьяна легко согласилась.
Опять конференция, избрание. Вязьму я уже хорошо знал, так как, работая в обкоме, курировал ее, Угру и Темкино. Практически весь комсомольский актив города мне был хорошо знаком: Владимир Сергеев, Владимир Помозов, Валерий Тимофеев, Любовь Макарова, Надежда Король, Юрий Руженцев. Мы до сих пор каждое 29 октября собираемся в Вязьме.
Я пришел на комсомольскую работу в Вязьму, когда там разворачивалась Всесоюзная ударная комсомольская стройка – завод графитовых изделий. Этот завод входил в перечень ста важнейших объектов СССР. Тогда же я познакомился с Рафаилом Николаевичем Бабаяном, который в то время был парторгом, а потом стал начальником строительного треста. Сегодня он возглавляет «Вязьмажилстрой».
При мне началось движение МЖК. Мы были первые в области, кто стал заниматься Молодежными Жилищными Комплексами. Даже отправляли ребят изучать опыт в Свердловск, когда там это движение только начиналось. В итоге, у нас было построено три огромных девятиэтажных дома, где молодые ребята получили квартиры. На сегодня это, возможно, единственный в области действующий МЖК.
МЖК был хорошим способом решения жилищной проблемы для молодежи. Вначале объявлялся своеобразный конкурс по предприятиям. Во-первых, нужно было иметь хорошую характеристику по месту работы, а во-вторых – наработать достаточное количество баллов, которые давались за безвозмездную работу на стройках области. То есть, в свое свободное время ты шел в строительную организацию, зарабатывал эти баллы, получал дополнительную профессию. После этого предприятие освобождало ребят от основного вида деятельности, и они, уже будучи специалистами, переходили в строительную организацию и строили дом.
Государство под все это дело выделяло материальные и финансовые средства. Но строили сами, практически все работы: бетонирование, монтаж панелей и так далее, – все выполнялось самими ребятами. Построил, вселился, а потом возвращайся на свое рабочее место на завод. У нас был такой всплеск рождаемости! Квартира – хороший стимул.
Например, Константин Козей, администратор ансамбля «Кривичи». Он двоих детей родил, чтобы попасть под распределение и «трешку» получить. «Кривичи» в то время были ансамблем союзного масштаба. Их из Смоленска в Вязьму переманил директор прожекторного завода Владимир Николаевич Михайлов. Помог с жильем, с работой. Руководитель ансамбля, Александр Клименков – очень интересный человек: комсомолец по духу, поэт, композитор, был на партийной работе в Кайдаково, затем там же стал директором совхоза «Днепропетровский». Ему принадлежит идея создания Поля Памяти под Вязьмой. У него, кстати, имеется еще и сан диакона. Что бы ни говорили, а заповеди христианские и Кодекс строителя коммунизма не очень многим отличаются.
Первым секретарем Вяземского горкома ВЛКСМ я проработал два с лишним года. Потом на прожекторный завод понадобился парторг. Это была естественная кадровая политика того времени. Так с комсомольской работы я плавно перешел на партийную – стал парторгом на самом крупном в Вязьме заводе. Опять школа трудового коллектива. Только теперь я был уже вторым «углом» того «четырехугольника», сразу после директора завода.
Во взаимоотношениях партии и комсомола очень многое зависело от того, с кем ты работаешь. Например, один стиль был в Угранском районе, где райком комсомола в свое время возглавлял А.М. Капустин, а первым секретарем РК КПСС был Александр Георгиевич Иванов. Там, как мне кажется, было достаточно жесткое курирование комсомола партийными структурами. Первый секретарь Вяземского РК КПСС В.И. Атрощенков работал талантливее, что ли. Наверное, потому, что сам прошел хорошую комсомольскую школу.
Валерий Иванович – очень многогранный и инициативный человек. Помню, мы всегда с большим опасением ожидали его из отпуска. Однажды он принес тетрадь, в которой было 563 пункта. Все расписаны, и каждому из нас там отводилось свое место. Тетрадь затрагивала все: начиная от производства копченых кур, до выращивания свеклы.
Комсомол, по крайней мере, актив, всегда был в курсе всей жизни района. В горкоме было порядка двух десятков человек: второй, третий секретари, инструктора, идеологи, зав. сектором учета и так далее. Они все со временем уходили на работу большего масштаба. Если человек нормально проходил комсомольскую школу, то обязательно шел следующий этап. Эта школа помогла и мне в моей биографии, когда я позже работал Главой Администрации Вяземского района, помогает и сейчас, в руководстве Главным управлением Банка России по Смоленской области.
Почему распался комсомол? Здесь нужно учитывать важный факт: комсомол был частью государственной системы. Если система рухнула, то ее элемент самостоятельно не жизнеспособен.
На мой взгляд, социалистическая система – это немного «преждевременные роды». Получился тот самый разрыв между производительными силами и производственными отношениями, когда первые не позволили нормально реализовать социалистическую идею.
Иногда можно услышать, что в советское время властная верхушка «хапала», кто во что горазд. Да не было такого! Говорю это совершенно ответственно. По крайне мере, на том уровне, на котором работал, этого не было. Ну, можно было к празднику где-то какой-то продуктовый набор получить. Это было на любом предприятии, исходя из его возможностей. Привилегии, которые имеют сегодняшние руководители, не идут ни в какое сравнение с тем временем.
В целом, о распаде страны и комсомола судить еще слишком рано. Время ответит на все вопросы. Лет через пятьдесят.

2011 г.